Яков Давидович Фризер (186929.12.1933) известный золотопромышленник Забайкалья, банкир, судовладелец, меценат, библиофил, основатель Каралона поселка золотодобытчиков.
«Участвовал в работе Сибирского отдела Русского географического общества, Русскоанглийской торговой палаты и совещательной конторы золото и платинопромышленности в СанктПетербурге. Финансировал разведку и снаряжение поисковых партий, написал несколько книг о хозяйственной жизни приисков. …Собрал большую личную библиотеку книг, которая после прихода советской власти была конфискована в пользу государства. Вносил большие суммы для выдачи беспроцентных ссуд нуждающимся, на просвещение. Пожертвовал 10 тыс. руб. на строительство университета в Иркутске. За строительство на приисках православного храма для рабочих епископ Забайкальский представил его к званию потомственного почетного гражданина». [http://irkipedia.agava38.ru/content/frizer_yakov_davydovich].
Литературный персонаж
«…Еще издали заметили: оба берега встают черными стенами, а впереди та же черная стена — река, видно, круто сворачивала, а в темной горловине на всей шири взъерошенной побелевшей реки чтото бьется предсмертно, мечется, ревет в сотни глоток, и словно бы дымится река, как в крещенские морозы. Но недосуг было долго разглядывать, побледневшие мужики, торопливо перекрестившись, схватились за шесты. Едва успели приготовиться, как плот, с каждым мигом разгоняя все шибче, втянуло в горловину меж скал. Мелко заморосило, пахнуло в лицо холодом, и все подавил собой тяжкий гул. Плот замер, дернулся и вдруг разом как был ушел изпод ног кипящая вода ударила через весь плот.
Стоя на четвереньках и намертво вцепившись в какието веревки, оглохший, мокрый Ризер видел слепо вытаращенными глазами только одно плот, то и дело уходя под воду, неудержимо несется на скалу, а она надвигается, нависает, заслоняет собой весь белый свет. И на краткий миг невозможное предстало взору: вся эта каменная громада, двинувшись вдруг с места и неся по облакам, в страшной высоте, черную изморось вершинных дерев, стала падать навстречу. Конец! Ризер закрыл глаза.
«Бей вправо!» — отчаянно завизжали сзади.
Когда Ризер открыл глаза, черной стены перед ним уже не было, течение, отпрянув от скалы, увлекало их на середину реки, прямо туда, где, вспоров бушующую толщу воды, в пене и брызгах грозно щерилась темная гряда. Как завороженный, забыв обо всем, уставился Ризер на хищный каменный оскал. Плот перекосило, вздернуло на дыбы.
«Бей влеваа…»
Чтото ударило снизу, хрустнуло, промелькнула у самых глаз необъятная темная глыбища, и гряда осталась позади. Плот снова несся на отвесные скалы, но теперь уже левого берега…
В себя он пришел, когда плыли по странно тихой воде. Неистовый рев, который, казалось, заполнял недавно весь мир, с каждым мигом делался глуше, как уходящая за горизонт гроза.
Ризер сидел на середине плота. Ошалело моргая, вертел головой, отплевывался и не мог никак отплеваться все мерещилась на губах ледяная шипучая пена…» [Митыпов В.Г. Инспектор золотой тайги. УланУдэ. 1990. С…].
В этом отрывке из романа легко узнаваемы и легендарный Парамский порог на р. Витим, и сам Яков Фризер. Он еще не раз окажется в жизненном круговороте. Витим, заманив королонским золотом, сделает баргузинского купца 1й гильдии одним из самых успешных золотопромышленников своего времени. Не раз рискуя жизнью, Фризер будет упорно двигаться вперед.
…Чтобы, достигнув славы и богатства, покинуть родину, добровольно и преждевременно уйти.
Начало промысла
Баргузинский уезд входил в состав вновь созданной (в 1851г.) Забайкальской области. Баргузинская тайга времен золотой лихорадки на рубеже 1920 веков делилась на промышленные районы. СреднеВитимский — по среднему течению реки Витима с его притоками. Королонский проходил по нижнему течению Витима и его притокам: Верхняя и Нижняя Орлова (Орловка) и р. Королон. На документах того времени даже обозначен МуйскоПарамский район.
В Муйской долине якуты уже облюбовали место неподалеку от устья одноименной реки, образовав поселение [см. более подробно: Колесникова О.А. Людилегенды Муйской долины. Выпуск №1. Томчик Антон Людвигович. Таксимо. 2021]. В среднем течении Витима один за другим, как грибы после дождя, поднимаются заявочные столбы на границах приисковых участков. Полноправно вступив в семейный бизнес, 23летний Яков, оформляя в собственность свой первый, Мариинский прииск, «смотрел на это приобретение, как на опорный пункт для дальнейших предприятий в почти непочатой еще средне – витимской тайге». [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С. 48]. У артельщиков из п. Муя Фризер приобретает только что открытые, как окажется, самые богатые на Среднем Витиме, Каралонские прииски. Яков Давидович подробно фиксирует все события, к которым он был причастен. Записи личных дневников станут основой авторских книг о золотодобыче. В своем «Статистикоэкономическом очерке Королонских золотых промыслов» он рассказал, как муйскими старателями было найдено знаменитое месторождение золота.
«В марте 1898 г. в посел. «Муя» сорганизовались две артели рабочих, отправившиеся вниз по Витиму на поиски золота. Совершенно случайно они наткнулись на поверхностное золото на берегу Витима, в 1/2 вер. ниже устья Королона. Обнаружив золото, рабочие отаборились; часть их занялась промывкою, а другая отправилась в ближайшие ключи: Королон, Верхнюю и Нижнюю Орлову. Во всех ключах было выбито по нескольку ям, но золота нигде не обнаружено. Когда запасы провизии у рабочих истощились, и они уже собирались вернуться в посел. Мую, трое из них решили напоследок, еще раз сходить в ближайший ключ Королон и попытать в нем счастья. На этот раз счастье действительно улыбнулось им. В 3/4 вер. от устья они положили в борту, недалеко от русла, пожог и сразу же обнаружили золото, котораго им удалось набрать в несколько часов 1 1/2 фунта…» [Фризер Я.Д. Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов (Баргузинского округа Забайкальской области). СПетербург. 1906. С.122].
А вот как об этом событии писала газета «Восточное обозрение»:
«…Найдена Орловка следующим образом: 6 человек рабочих с прииска г.Волкова, пожелали, по примеру других, поискать своего счастья и выбрали начальным для разведок пунктом устье рч. КуронаКуралан, впадающий в Витим не очень далеко от «Многообещающего»… Решили одного отправить горой на рекогносцировку лежащей впереди местности, а сами остались на берегу. Посланный вскарабкался на каменный береговой хребет…» [История двух приисков//Восточное обозрение.1899. 29 сентября. С.2.].
Спускаясь по отлогому берегу к ручью, тот решил перейти его бродом, чтобы затем попасть на противоположный берег. «Но едва сделал он несколько шагов от берега, как увиденное им «нечто» на дне речки заставило его остановиться и оцепенеть от изумления. Минута колебания, сомнения и вдруг дикий, безумный крик огласил окрестность и он с лихорадочной дрожью выскочил на берег и упал. Перепуганные этим криком товарищи, предположив возможное нападение медведя или вообще какоенибудь несчастье, схватившись за топоры, бросились насколько представляли для этого удобства береговые утесы, на помощь к нему… Он ничего не мог им объяснить и только указывал на дно речки… и то, что увидели они, сделало и их близкими к тому же состоянию «ошаления». Все дно речки было буквально усеяно слитками золота, сиявшего из глубины хрустальночистой воды обворожительным блеском…» [Там же].
Лето 1898го было засушливым, золото лежало почти на поверхности и «в большинстве случаев стоило только стать на воду, чтобы руками или лопатою доставить со дна речки песок и гальку с крупным золотом…» [Фризер Я.Д. Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов (Баргузинского округа Забайкальской области). СПетербург. 1906. С.122].
За королонское золото Фризеру пришлось отчаянно бороться, не раз рискуя жизнью. Запись из его личного дневника, вошедшая в очерк:
«19 сентября. На Делюн – Уранском пороге лодка при спуске её на бечеве сорвалась и уплыла. По забывчивости или неопытности из лодки перед спуском не вынули ни топоров, ни мяса. Для замены уплывшей лодки необходимо было сделать плот, но без топора это было немыслимо. Уплывшее с лодкой мясо было нашей единственной провизией, так как при отъезде с Орловки там не было других съестных припасов. К тому же, рассчитывая доплыть до Бодайбо в двое суток, мы не особенно об этом заботились, но когда в глухой тайге пришлось остаться без возможности плыть дальше и без провианта, то представлявшаяся перспектива голодной смерти была не из приятных. Весь день шёл снег, и обход порога по утёсу был очень труден, а затем до жилого места предстояло пройти пешком или обратно до Орона – 50 вёрст, или вниз по Витиму до Нерпи – 100 верст. Дороги ни я, ни мои спутники не знали, да там и не было дороги, так как летом, подымаясь на лодках, обходят врезающиеся в реку утёсы, переезжая в таких местах на другую сторону. В то время как мы сидели и думали, что предпринять в нашем горьком положении, к нам стали подходить выдворенные с Орловки хищники. На мои просьбы продать мне за какую бы то ни было цену топор они только злорадно издевались и шли дальше. В верстах пяти ниже Уранского порога находится довольно серьёзная шивера Эмалитская. Те у кого нет лодки, обойдя её пешком, делают новые плоты, так как, не имея лодки, пущенный через шиверу плот по выходе из неё уже нельзя поймать. Пришлось взвалить на себя вещи и идти вслед за хищниками. Когда ниже Эмалита мы нагнали их, то один поселенец согласился продать мне свой топор за пять рублей с уговором, что с Нерпи он вернётся на Орловку и там безпрепятственно будет хищничать. Узнав о таких условиях, вся партия стала предлагать мне свои топоры и бралась сделать мне плот. Но на это я не согласился. Проработав в течение суток одним только приобретённым, за такую дорогую цену, топором, моя команда сделала из десяти бревен небольшой плотик, и мы поплыли дальше.
…Сделанный на Эмалите плот не отличался прочностью, а потому, когда мы настигли большой плот с выдворенными хишниками, то связали оба плота и плыли затем в числе тридцати человек. Перед вечером заметили мы двух сидевших на берегу рабочих, которые, в свою очередь увидя нас, стали кричать и молить, чтобы мы взяли их с собой. Не без труда удалось мне урезонить моих спутников, отговаривавшихся – и не без основания – тем, что плот и без того глубоко сидит в воде, а два лишних человека ещё более его отяготят. Поспорив, решили подойти к берегу и взять с собой этих путников. Оказалось, что они хищничали на Орловке, и во время выдворения сели ещё с третьим товарищем в небольшую лодку и поплыли вниз по Витиму. Добытое на Орловке золото было спрятано на дне лодки. На Орловку они пришли пешком, горами, и по Витиму плыли в первый раз. Ночью, когда двое спали на берегу, третий желая воспользоваться общим золотом, забрал всю провизию, бывший с ними чайник и топор, сел в лодку и уплыл, бросив своих товарищей на произвол судьбы. Проснувшись и поняв своё ужасное положение, они решились идти по берегу; мимо них проплыло несколько плотов, но, несмотря на отчаянные крики и мольбу о помощи, их на плоты не брали. Когда от Нерпи до Бодайбо мы все ехали, то обогнали их вероломного товарища. На Бодайбо один из обобранных подкараулил его и потребовал возвращения похищенного, но тот сделал несколько выстрелов из револьвера и скрылся. Нанесённые выстрелами раны оказались не смертельными, и пострадавшего поместили на излечение в бодайбинскую больницу».
…Как только горное управление утвердило за мною Королонские прииски, там начали возводить постройки и производить детальную разведку россыпи. Сам я приехал на Королон 23 марта. На следующий день в числе многих других явился ко мне проситься на работу поселенец Амбаров. Зная его за человека нетрезвого и ненадёжного, я не согласился принять его в число рабочих, но предложил ему на дорогу хлеба и соглашался дать ему пять рублей, которые он у меня просил. На это он заблагорассудил пустить мне тут же в конторе две пули в голову, почти в упор. По какой то случайности пули миновали меня.» [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.8796].
В тот же год были отмежеваны три участка под первые королонские прииски: Фризеровский, Рифовский, СарроДавидовский. На «Карте Королонского района Баргузинского округа Забайкальской области» обозначены четырнадцать приисков: Королонский Червонный, Григорьевский, Крутой, Гольцберговский, Викентьевский, Еленинский, Сербский, Антоновский, Оронский, Македонский, Спорный, Аннинский, Задорный, Покровский, Елкинский, Прокопьевский, Толмачевский, Ингудский, Заманчивый, Сентябрьский. [Фризер Я.Д. Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов (Баргузинского округа Забайкальской области). СПетербург. 1906. С.122].
В конце 90х Фризер обустроил комфортную для проживания и работы резиденцию в г. Бодайбо. (см. фото внизу). Сейчас в этом двухэтажном деревянном доме размещается городской краеведческий музей. Вскоре и на Каралоне будет построено подобное административное здание.
На приисках Фризер проводил немало времени, там находился рабочий кабинет и даже оранжерея Яков Давидович выращивал различные сорта роз. Впрочем, где бы он ни жил, все обустраивалось основательно, с комфортом, а каждая вещь указывала на хозяина от книги до чугунной печи.
Яков Фризер, выросший в Баргузине, безусловно, любил суровую таежную красоту. Отправляясь летом 1896 г. на всероссийскую выставку в Нижнем Новгороде «ознакомиться с новыми усовершенствованными машинами и приспособлениями для разведок и разработки приисков», [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.59] он отмечает в своем дневнике: «Но можно ли сравнить эти во всех отношениях незначительные горы с прибрежными утёсами–великанами нашего далёкого Витима?! И здесь, на Волге, на раскошном пароходе, среди комфорта и всяких удобств, меня ещё более, чем в Нижнем, на выставке и шумной ярмарке в Москве красотами и Варшаве, тянет в нашу грандиозную своею безпредельностью и манящую своими природными красотами витимскую тайгу». [Там же. С.60].
У Якова Давидовича, возможно, даже возникало желание основательно поселиться в Муйской долине. Он видел перспективы развития вновь образованных поселений – Муи, Парамы, Баргалино и многое делал для этого, считая, что центром золотодобывающей промышленности должен стать Муйский поселок. В своем самом популярном очерке «Золотопромышленность в Баргузинском округе и ее нужды» Фризер подробно раскрывает эту тему.
Муйский поселок «центр приисковой жизни»
Я.Д. Фризер предлагает свой план социальноэкономического развития недавно образованного поселка:
«…местом для сосредоточения органов местного приискового управления следует признать образовавшийся на устье Муи так называемый Муйский посёлок. Его и следует назначить резиденцией горного исправника, отводчика, мирового судьи, а впоследствии, при большем развитии приискового дела на среднем Витиме, и отдельного для баргузинской тайги окружного инженера, при чём, кстати сказать, весьма желательно, чтобы на эту должность назначались специалисты–геологи. Но, избирая ту или иную местность центром приискового управления, следует обратить её и в центр приисковой жизни данного района, и если недавно народившийся Муйский посёлок будет избран таковым, то в нём необходимо построить церковь, больницу, школу, организовать центральный пункт врачебной помощи, где бы жили врач, фельдшера и оспапрививатели и имелась бы аптека и аптечный склад. [Там же. С.127].
«…Конечно, соединение церкви и школы будет очень полезно, но в таком отдаленном месте нельзя ограничиваться одной только начальною церковно–приходскою школой. Необходима рядом с нею школа особого типа, программа которой была бы приноровлена к жизни и потребностям данной местности. В программу, как этой школы, так и баргузинского городского училища следует включить сообщение элементарных сведений по горному делу, что подготовляло бы воспитанников этих учебных заведений к службе на приисках. К училищу на Муе можно было бы приурочить и метеорологическую станцию, которою там полезно открыть не только в прямых научных интересах, но и с утилитарною целью – собирания руководящих метеорологических данных, необходимых для лиц, которые пожелали бы заняться в этом районе сельским хозяйством. Места на Муе для этого дела довольно удобны, в особенности для огородничества, и надо полагать, что рано или поздно на средне–витимские прииски не придётся возить картофель, капусту и огурцы за тысячи вёрст.
Устраивая школу для детей, не следует забывать умственные интересы и запросы взрослых тружеников тайги. Пора освоиться с мыслью, что хорошо поставленная, достаточно полная библиотека и удовлетворительно устроенное помещение, где жители данной приисковой местности могли бы собираться и устраивать любительские спектакли, чтения, концерты и т. п., одно из лучших средств борьбы против пьянства, карт, грубости, опошления и прочих язв таёжной среды…» [Там же. С.130131].
На перспективах развития Муйского поселка золотопромышленник акцентировал, уточняя первоочередные задачи:
«1) Обращение Муйского посёлка в центральный пункт баргузинских приисков установлением в нём резиденции должностных лиц местного управления: горного исправника, мирового судьи, отводчика, а впоследствии и окружного инженера.
2) Постройка в Муйском посёлке церкви – школы и училища с преподаванием в нём, равно, как и в баргузинском городском училище, элементарных сведений по горному делу.
3) Устройство там же больницы и аптеки и привильной организации врачебной помощи.
4) Устройство в Муйском посёлке библиотеки, метеорологической станции и помещения для полезных развлечений как жителей поселка, так и приезжающих с приисков баргузинской тайги.
5) Устройство правильного почтового сообщения и соединение телеграфною линией Бодайбо с Муйским посёлком и Баргузина с Верхнеудинском». [Там же. С.147].
В Муйском поселке в 190304 годах Фризер построил дом, амбар, баню и казарму, здесь обрабатывалась земля, выкупленная у якутов. Для снабжения приисков продовольствием золотопромышленник основательно занялся сельским хозяйством, организовав Муйскую ферму, старожилы поселка в своих воспоминаниях называли ее «фризеровской фирмой». Помимо этого, на УстьУряхе были построены дом, амбар и баня. Янгудское зимовье превратилось в небольшое поселение: вместе с хозяйственными постройками, конным двором и огородом, здесь срубили дом и две казармы для рабочих.
В тот же год были отмежеваны три участка под первые королонские прииски: Фризеровский, Рифовский, СарроДавидовский. На «Карте Королонского района Баргузинского округа Забайкальской области» обозначены четырнадцать приисков: Королонский Червонный, Григорьевский, Крутой, Гольцберговский, Викентьевский, Еленинский, Сербский, Антоновский, Оронский, Македонский, Спорный, Аннинский, Задорный, Покровский, Елкинский, Прокопьевский, Толмачевский, Ингудский, Заманчивый, Сентябрьский. [Фризер Я.Д. Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов (Баргузинского округа Забайкальской области). СПетербург. 1906. С.122].
В конце 90х Фризер обустроил комфортную для проживания и работы резиденцию в г. Бодайбо. Сейчас в этом двухэтажном деревянном доме размещается городской краеведческий музей. Вскоре и на Каралоне будет построено подобное административное здание.
На приисках Фризер проводил немало времени, там находился рабочий кабинет и даже оранжерея Яков Давидович выращивал различные сорта роз. Впрочем, где бы он ни жил, все обустраивалось основательно, с комфортом, а каждая вещь указывала на хозяина от книги до чугунной печи.
Яков Фризер, выросший в Баргузине, безусловно, любил суровую таежную красоту. Отправляясь летом 1896 г. на всероссийскую выставку в Нижнем Новгороде «ознакомиться с новыми усовершенствованными машинами и приспособлениями для разведок и разработки приисков», [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.59] он отмечает в своем дневнике: «Но можно ли сравнить эти во всех отношениях незначительные горы с прибрежными утёсами–великанами нашего далёкого Витима?! И здесь, на Волге, на раскошном пароходе, среди комфорта и всяких удобств, меня ещё более, чем в Нижнем, на выставке и шумной ярмарке в Москве красотами и Варшаве, тянет в нашу грандиозную своею безпредельностью и манящую своими природными красотами витимскую тайгу». [Там же. С.60].
У Якова Давидовича, возможно, даже возникало желание основательно поселиться в Муйской долине. Он видел перспективы развития вновь образованных поселений – Муи, Парамы, Баргалино и многое делал для этого, считая, что центром золотодобывающей промышленности должен стать Муйский поселок. В своем самом популярном очерке «Золотопромышленность в Баргузинском округе и ее нужды» Фризер подробно раскрывает эту тему.
Муйский поселок «центр приисковой жизни»
Я.Д. Фризер предлагает свой план социальноэкономического развития недавно образованного поселка:
«…местом для сосредоточения органов местного приискового управления следует признать образовавшийся на устье Муи так называемый Муйский посёлок. Его и следует назначить резиденцией горного исправника, отводчика, мирового судьи, а впоследствии, при большем развитии приискового дела на среднем Витиме, и отдельного для баргузинской тайги окружного инженера, при чём, кстати сказать, весьма желательно, чтобы на эту должность назначались специалисты–геологи. Но, избирая ту или иную местность центром приискового управления, следует обратить её и в центр приисковой жизни данного района, и если недавно народившийся Муйский посёлок будет избран таковым, то в нём необходимо построить церковь, больницу, школу, организовать центральный пункт врачебной помощи, где бы жили врач, фельдшера и оспапрививатели и имелась бы аптека и аптечный склад. [Там же. С.127].
«…Конечно, соединение церкви и школы будет очень полезно, но в таком отдаленном месте нельзя ограничиваться одной только начальною церковно–приходскою школой. Необходима рядом с нею школа особого типа, программа которой была бы приноровлена к жизни и потребностям данной местности. В программу, как этой школы, так и баргузинского городского училища следует включить сообщение элементарных сведений по горному делу, что подготовляло бы воспитанников этих учебных заведений к службе на приисках. К училищу на Муе можно было бы приурочить и метеорологическую станцию, которою там полезно открыть не только в прямых научных интересах, но и с утилитарною целью – собирания руководящих метеорологических данных, необходимых для лиц, которые пожелали бы заняться в этом районе сельским хозяйством. Места на Муе для этого дела довольно удобны, в особенности для огородничества, и надо полагать, что рано или поздно на средне–витимские прииски не придётся возить картофель, капусту и огурцы за тысячи вёрст.
Устраивая школу для детей, не следует забывать умственные интересы и запросы взрослых тружеников тайги. Пора освоиться с мыслью, что хорошо поставленная, достаточно полная библиотека и удовлетворительно устроенное помещение, где жители данной приисковой местности могли бы собираться и устраивать любительские спектакли, чтения, концерты и т. п., одно из лучших средств борьбы против пьянства, карт, грубости, опошления и прочих язв таёжной среды…» [Там же. С.130131].
На перспективах развития Муйского поселка золотопромышленник акцентировал, уточняя первоочередные задачи:
«1) Обращение Муйского посёлка в центральный пункт баргузинских приисков установлением в нём резиденции должностных лиц местного управления: горного исправника, мирового судьи, отводчика, а впоследствии и окружного инженера.
2) Постройка в Муйском посёлке церкви – школы и училища с преподаванием в нём, равно, как и в баргузинском городском училище, элементарных сведений по горному делу.
3) Устройство там же больницы и аптеки и привильной организации врачебной помощи.
4) Устройство в Муйском посёлке библиотеки, метеорологической станции и помещения для полезных развлечений как жителей поселка, так и приезжающих с приисков баргузинской тайги.
5) Устройство правильного почтового сообщения и соединение телеграфною линией Бодайбо с Муйским посёлком и Баргузина с Верхнеудинском». [Там же. С.147].
В Муйском поселке в 190304 годах Фризер построил дом, амбар, баню и казарму, здесь обрабатывалась земля, выкупленная у якутов. Для снабжения приисков продовольствием золотопромышленник основательно занялся сельским хозяйством, организовав Муйскую ферму, старожилы поселка в своих воспоминаниях называли ее «фризеровской фирмой». Помимо этого, на УстьУряхе были построены дом, амбар и баня. Янгудское зимовье превратилось в небольшое поселение: вместе с хозяйственными постройками, конным двором и огородом, здесь срубили дом и две казармы для рабочих.
Парам первая образцовая ферма Муйской долины
В 1903 году Фризер приобретает у якутов, поселившихся в поселке Муя и в долине Парамы, «несколько десятин обработанной земли в 8 верстах от устья р. Парамы, где и положено основание фермы». [Фризер Я.Д. Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов (Баргузинского округа Забайкальской области). СПетербург. 1906. С.122]. Весной следующего года он продолжает осваивать парамские земли выше по р. Оку (это название реки на карте Фризера, возможно, река Саку, приток Парамы). «Вследствие дороговизны рабочих рук были выписаны из Сретинска лучшие заграничные земледельческие орудия (двухлемешная и одинарная сохи, бороны, сеялки, жатвенная и молотильная машина, веялка)… Рабочие комплектовались из числа приисковых, но исключительно из таких, которые недавно покинули деревню, знали и любили сельское хозяйство. Семена выписаны были из разных мест, а именно: из Москвы (селекционный овес, пробштейнская пшеница, мохнатый ячмень), из Иркутской губернии, Баргузинскаго и Нерчинскаго округов, Ленскаго края, и, кроме того, приобретена была часть ячменя местнаго муйскаго.» [Там же. С.123].
В описании построек указаны: помещение служащих, магазин, кухня, казарма, амбар, конюшня и конный двор, баня, кузница. Отдельно выделены большая усадьба Полозова, усадьбы Ивана Непомнящего и Толмачева. Особый интерес на плане представляют водные источники, названия которым, наверняка, дал сам хозяин владений оз. Лермонтовское и оз. Пушкинское! На карте Королонского района отмечены еще два водоема в честь известных русских писателей Максима Горького и Владимира Короленко. Сооруженные на Королоне мосты также были названы им в честь любимых писателей: Тургеневский, Некрасовский, Лермонтовский.
На Параме выращивали горох, овес, картофель, рожь, гречиху. На окинской пашне сеяли овес и пшеницу. Попытка развития сельского хозяйства на Королонских приисках оказалась неудачной посаженные овес, картофель, горох не дозрели или вымерзли. «На приисках выращиваются в парниках огурцы и другие овощи. В засушливые годы, когда бывает больше солнечных дней, огурцы прекрасно родятся и достигают значительной величины. Морковь, брюква и редиска родятся плохо, а капуста совсем не удается». [Там же].
«Приисковое управление, учитывая впереди блестящие результаты урожаев, скотоводства и коневодства, желая авансом идти навстречу моим, как потом называли «затеям», построило даже без чьегото разрешения на ферме целый ряд хозяйственных построек, обошедшихся в десятки тысяч рублей. Дватри года провозились с образцовым хозяйством и пришлось все забросить. Оказалось, что Муйское летнее солнце не дает достаточного количества градусов тепла для созревания даже простых хлебных злаков». [Владимирски И., Кротова М.В. Преобразующая роль частной инициативы на примере деятельности сибирского золотопромышленника Якова Фризера. С.80]. Здесь планировалось выращивать овес, рожь, ячмень, заготавливалось сено. Как писал позже Фризер, «дело было поставлено сначала широко и как будто рационально. Управлять фермой был приглашен по рекомендации какогото Сельскохозяйственного общества в Петербурге опытный агроном. Выписал из Америки комплект сельскохозяйственных машин. Для первых опытов купил семена овса, ячменя, ржи и других злаков, произраставших в аналогичных по климатическим и почвенным условиям в нашей ферме. Одновременно был выдвинут вопрос о конном заводе и улучшении коневодства». [Там же] На приисках были задействованы лошади томской и якутской породы. Летом их угоняли на Параму на подножный корм.
Каралон самый развитый поселок средне витимской тайги
Название приискового поселения одноименное р. Каралон (левый приток Витима). «Первоначально Каралон назывался Средним Орловым, а на топографических картах был обозначен Куроло – Королон. Оформляя отводные документы, Я.Д. Фризер указал название «Королонский прииск», поэтому в своем сборнике он называет Королон. В наше время, при составлении единой государственной топоосновы, для удобства произношения назвали Каралон. (В. Ф. Жерлов)
Золотодобыча началась с обустройства приисков. «По словам Левицкого, бывавшего на Королонских приисках в 1898 и в 1902 гг., местность здесь совершенно преобразилась: Левицкий отметил двухэтажные казармы для рабочих с кухнями, баню, больницу: Больница состоит из двух отделений, в одном помещается приемная комната, аптека, в другом отделении имеются палаты для больных размером 12 аршин на 13 аршин, в ней помещается 13 коек, кроме того, имеется отдельная ванная, комната для заразных и комната для женщин. Аптека устроена сносно, в ней много медикаментов, а также много хирургических и акушерских инструментов». [Там же. С. 79]
«В 1909 г. на Королонских приисках было открыто почтовое отделение. Население приисков обслуживали 15 магазинов, 12 хлебопекарен; более 500 лошадей перевозили грузы. К приискам был проведен тракт с устройством на нем через каждые 30–40 верст зимовий, на которых можно было отогреться, отдохнуть и поменять лошадей». [Там же. С. 80]
Всего на Каралонских приисках было построено около 45 жилых построек и 20 нежилых строений, в том числе: больница, контора и квартира для управляющего, хозяйский дом, кухня с пристроем, двухэтажный магазин, школа, хлебопекарня, помещение священника, казачья без каланчи, казарма, амбары, конный двор, динамитный склад, ватерклозет с кирпичной печью, метеорологическая будка. И даже клуб?! Фризер называет его специальным зданием «для устройства спектаклей и вообще для увеселений, вполне приспособленное для этой цели. Образовался кружок любителей драматического искусства, поставившей в течение года до десятка спектаклей… Спектакли очень охотно посещались служащими и рабочими, которых собиралось до 300 человек. Несколько спектаклей поставили рабочие своими силами и по отзывам лиц, видевших игру рабочих в более крупных фабрично – заводских центрах, здесь спектакли прошли не хуже. В этом же здании устраивалась бесплатная ёлка для детей, на которую собирались почти все дети служащих и рабочих». [Фризер Я.Д. Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов (Баргузинского округа Забайкальской области). СПетербург. 1906. С.30.] «В библиотеке имеются преимущественно произведения русских писателей, популярные сочинения по всем отраслям знания и частью исторические сочинения; всего она включает до 2000 томов. Выписывается несколько толстых журналов, а также столичных, и местных газет». [Там же. С. 71]
Опыт организации библиотечной работы у Я.Д. Фризера уже имелся. В Баргузине 19летним Яковом была открыта и успешно функционировала общественная бесплатная библиотека. «С этой целью он привлек к работе местную интеллигенцию, разработал устав правления библиотеки, собрал книги, составил планы на дальнейшее формирование библиотечного фонда, купил здание для библиотеки». [Владимирски И. Отсюда, сколько ни скачи, ни до какого государства не доскачешь…: города Сибири в дневниках сибирского золотопромышленника Якова Фризера // Historia Provinciae – Журнал региональной истории. 2019. Т. 3. №2. С. 679.]
О праздничных чтениях для рабочих приисков, их жен, организованных Фризером, сообщала газета «Восточное обозрение»: «Было прочитано «Хозяин и работник» графа Л.Н. Толстого и «Советы матерям об уходе за детьми» доктора Н.Ф. Михайлова. Чтением большинство осталось очень довольно. Слушали с глубоким вниманием, и тишина соблюдалась полная. Сердечно приветствуем новое для нашей тайги явление… Также г.Ф., проживающий на Многообещающем прииске, производит метеорологические наблюдения, которые по всей вероятности, будут им опубликованы и представит собою как научный интерес как проходимое на границе Забайкальской и Якутской областей в одной из долин Муйского хребта…» [Корреспонденции. Баргузинский округ// Восточное обозрение. 1897. 4 августа. С.3.]
Сведения о личной библиотеке Я.Д. Фризера сохранились благодаря воспоминаниям Н.С. Романова заведующего Иркутской публичной библиотекой в 19081926 гг. Проходя мимо окон иркутской квартиры Фризера (по ул. Котельниковской), он видел ряды книжных шкафов. «Оставшееся после него имущество как безхозяйственное было конфисковано, в том числе и библиотека (гордость его жизненной деятельности). Кроме новой литературы, классиков и истории, был большой отдел книг по золотопромышленному делу и справочников. Кто взял библиотеку, я не знаю, но два шкафа я видел в отделе народного образования… В конце концов шкафы оказались наполнены делами…» Далее книги личной библиотеки Фризера были переданы вновь созданной Книжной палате, а после ее ликвидации – в губернское книгохранилище, «там было штук 60 по золоту, 200 книг беллетристика, но большинство разрозненных, както: Золя, Диккенс, Гейне, Бальзак, Шпильгаге, Эберс, БресГарт, М.Твен, Флобер, Жорж Санд. Книги были в хорошем золотом переплете». Кроме того имелись технические журналы, альбом открыток золотопромышленного дела, альбом приисков. «…В конце концов, все книги распылились и пошли по разным рукам, и никакого следа от них не осталось. Книги из библиотеки Я.Д. Фризера поступили в отдел Народного образования в первых числах июля 1920 г.» [Летопись Иркутской губернской библиотеки. Из воспоминаний Н.С. Романова:18611931гг/авт.сост. Ф.М. Полищук. Иркутск. 2008. С.161163.]
Изображения Каралона как приискового населенного пункта остались в истории благодаря все тому же Фризеру. Организованные им панорамные съемки запечатлели пейзажи местности, людей, архитектуру строений, производственный процесс яркие моменты из жизни таежного поселка начала ХХ века. Коллекция фотографий Я.Д. Фризера хранится в Иркутской областной государственной универсальной научной библиотеке им. И.И. МолчановаСибирского. Здесь же, в отделе историкокультурного наследия, находятся 160 экземпляров книг фризеровской библиотеки.
Построенная евреем христианская церковь единственная на Среднем Витиме, не сохранилась даже на фотографии.
«На Королоне была выстроена Ильинская церковь, которая относилась к Богдаринскому приходу и была, пожалуй, самой отдаленной церковью в Баргузинской тайге, так как находилась в 540 верстах (примерно 576 км. – ред.) от резиденции Богдаринского притча…» [Владимирски И., Кротова М.В. Преобразующая роль частной инициативы на примере деятельности сибирского золотопромышленника Якова Фризера. С.79.]
Сведения об этой церкви стоит дополнить воспоминаниями очевидцев разных лет. Миссионер – священник Михаил Белоногов: «…рабочие, когда я собрался ехать, ибо спешил, упросили меня прожить два дня, чтобы в Сретенье, 2 февраля, совершить служение и отслужить молебны по всем казармам, на всех станах Королона и обойти всех со св. крестом, что мною и было исполнено с удовольствием. У Вас же на приисках совершено мною до 20 крещений, отпето до 15 молебнов и приобщено св. Таин до 60 малюток, исповедано до 30 человек взрослых. Мною было совершено всего до 60 крещений, приобьщено до 500 младенцев и такое же количество взрослых, а так же масса молебнов; не совершал только таинства брака – в чём была большая потребность – только за неимением венцов. Потребность в священнике большая, тем более в системе среднего Витима, где мне приходилось крестить у одного и того же отца сегодня одного ребёнка, а на другой день мать рожала другого, что было и у Вас на прииске, причина же сему неимение духовника». [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.128]
Освящение таинства брака было одной из насущных потребностей чтобы повенчаться в этой единственной церкви, приезжали со всех приисков среднего и верхнего Витима. Оказывается, известная, дошедшая до нас легенда о влюбленных, погибших на Венчальном улове, имеет реальную основу. Об этом, в теме судоходства, упоминает Яков Давидович: «своеобразное место под названием „венчальное улово“, в котором попавшие плот или лодка подвергаются такому водовороту, что лишь приложением больших усилий удается избегнуть гибели. За последнее десятилетие, в описываемом участке, разбило много плотов и лодок и погибло не менее полусотни людей. Плавающим по этому месту необходимо иметь опытнаго лоцмана, много раз проплывавшаго при неодинаковом уровне воды, и только при таком условии можно избегнуть опасности погибнуть в холодных пучинах неприветливаго Витима». [«Железнодорожные варианты от сибирской магистрали в ленский бассейн. ЛенаАмурская железная дорога. Грунтовые дороги. Иркутск. 1911. С.2324.]
Возможно, последнее описание Каралонской церкви, в которой на исходе 20 века был устроен гараж, сделано журналистом В. Ештокиным: «…Вспоминается поездка на самый отдаленный северный участок наших золотодобытчиков Каралон. Сентябрь подпалил листву берез. Глазурное небо веяло покоем и грустью. По отмелям Витима лежали разноцветные камни. Неподалеку от воды возвышалась старинная церковь. Пустые стрельчатые окна смотрели на мир сиротливо. Огромные бревна тесались на века. Кованые запоры, узорчатые решетки, казалось, невозможно было вырвать и бульдозером. Гулко отдавались шаги в полумраке сводов. Сколько людей перебывало в этих стенах? О чем молились предки наши, устав от забот о хлебе насущном? Кто упокоился под чугунной плитою? Если бы прошлое умело говорить…» [Ештокин В. Тайны хранят полигоны// Витимские зори.1990. 21 июня.]
Владелец барж и пароходов
Я.Д. Фризера можно назвать начинателем, первопроходцем всего нового на среднем Витиме. И не только. Он, выражаясь современным языком, был основателем градообразующих предприятий в поселках Алексеевск и Залари Иркутской области. В историю п. Алексеевск Я.Д. Фризер вошел со своим пароходом «Королонец» первым речным судном, вставшим в затоне на зимний отстой.
«В 1904 г. Фризер покупает участок земли в деревне Алексеевка неподалеку от Киренска для ремонта своих пароходов. Спустя два года на пустынном берегу Лены появились ремонтные мастерские и три жилых дома. Так возник Алексеевск поселок речников. По легенде купец купил землю у алексеевских крестьян за ведро водки». [Виговская А. Легенды и реальность северного края//Областная. 2010. 2 июля.]
Купив наливную баржу и резервуары хранения по Лене и Витиму, Яков Давидович успешно торговал керосином и смазочными маслами. В п.Залари долгое время работало товарищество «Керосин» «Его владельцы — баргузинский купец 1й гильдии Яков Фризер и иркутский купец Иосиф Писаревский. При станции ими были построены резервуары для хранения керосина, перегонная станция и 2 барака для хранения порожних бочек.
Ежегодно через станцию Залари проходило от 15 до 20 тысяч пудов горячей жидкости на сумму от 12 до 15 тысяч рублей…» [https://predistoria.org/forums/index.php?topic=1361.msg22046#msg22046]
Вынужденное путешествие по Витиму на плоту оставило неизгладимое впечатление в дальнейшем, осваивая судоходство, Фризер применял собственный опыт и знания.
«Только на небольшое пространство (15—20 в.) между речками «Муя» и «Парама» горы раздвигаются и течение совершенно спокойное. В этом участке за исключением двух самых важных и даже единственных по Витиму порогов «Парамскаго» и «Делюн Уранскаго» есть целый ряд других серьезных препятствий, мешающих удобному плаванию не только пароходов, но и мелко сидящих плотов и лодок). Кто раз проплыл по этому пути не может забыть «шивер», «бычков», начинающихся у реки «Бамбуко» и известных под именами «Тузалинский», «Тулдунский», «Сивакский», «Янгудский», «Падаринский», «Королонские», «Челолекские»… Мнение о возможности расчистки Парамскаго и ДелюнУранскаго порогов для урегулирования пароходнаго сообщения и сделанные уже попытки в этом направлении преставляются мне безполезною тратою труда и денег…» [Фризер Я.Д .Железнодорожные варианты от сибирской магистрали в ленский бассейн. ЛенаАмурская железная дорога. Грунтовые дороги. Иркутск.1911 С.23.]
Известно по меньшей мере о трех небольших пароходах и нескольких баржах, которые совершали регулярные рейсы по рекам Лене и Витиму, перевозя пассажиров и грузы для приисков. Газета «Сибирь», за 1916 г., на первой полосе публикует его рекламное объявление: «Пароходство Я.Д. Фризер принимает гужевую и речную доставку грузов и багажа во все пункты ЛенскоВитимского края с хранением на складах. Телеф…» [«Сибирь». 1916. №76. С.1.] Для этих целей предлагались речные судна «Дирижабль», «Верхоленец», «Каралонец».
Возможно, именно об этом пароходе рассказывает Фризер в своем очерке «На средний Витим прибыл доверенный Российского золотопромышленного общества, «с большой поисковой партией, пароходом и крупными денежными средствами. Построив, неизвестно для чего, две резиденции на устьях Ингуры и Бамбуйко, прожив в этих резиденциях два года и затратив на свое пребывание в этой местности и неудачные поиски золота тысяч двести, г.Буйвид распустил партию, продал за безценок пароход» [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.97.] Этот пароход был брошен в устье р. Бомбукоя «за невозможностью пройти с ним ни взад, ни вперед» [Фризер Я.Д. Железнодорожные варианты от сибирской магистрали в ленский бассейн. ЛенаАмурская железная дорога. Грунтовые дороги. Иркутск. 1911 С.23] В разобранном виде пароход был привезен к устью Королона, собран и спущен на воду.
О Буйвиде как старожиле Лено Витимского района и королонском месторождении вновь заговорят спустя десятилетия. «Старателями Каралонского смотрительства по долине речки Чаянгро (левое побережье Витима) открыта глубокая россыпь с богатейшим содержанием золота. Небезынтересно отметить, что разведки этого золота продолжались на протяжении 30 лет. Еще в 1906 году мелкие золото промышленники пытались добраться до глубоких россыпей речек Мамакан, Нерпо, Каралон,Чаянгро и других, но попытки были безуспешны. В 1931 году по инициативе старожила ЛеноВитимского района И.М. Буйвида разведкой «Союззолото» в районе речки Чаянгро была заложена разведочная шахта №1. Разведка была вредительски приостановлена и углубка шахты до золотоносного пласта не доведена. Только в конце 1936 года старатели Каралона взялись закончить углубку заброшенной шахты. Их героический труд в условиях суровой зимы, при недостатке инструментов, не пропал даром. На глубине 31 метра старатели встретили пласт с промышленным содержанием золота.» [Новое месторождение золота// Сибирская правда. 1937. 14 апреля.]
Богатство и слава. Чужбина и смерть
Пятилетний период разработки Королонских приисков (1899 – 1904) Фризер считал самым продуктивным и созидательным. Работы велись без остановки, круглогодично «…почти все добывавшееся на Королоне золото было крупное, совершенно чистое и отдельныя золотины чаще всего имели форму пластин с полированной поверхностью… Золото с примесью кварца попадалось редко, но зато часто встречались самородки…» [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.14]
Золото Королона принесло славу Фризеру, как самому крупному промышленнику Забайкалья, меценату, общественному деятелю. Яков Давидович не стал испытывать судьбу, после Октябрьской революции эмигрировал в Китай, по легенде, захватив с собой больше тонны золота.
«…Не сдав, по известным причинам в государственную казну золото, добытое в 1917, 1918 и 1919 годах, Я.Д. Фризер на лошадях, завьюченных ящиками с 12001300 кг золота в сопровождении своей охраны отбыл вверх по Витиму в Читу, а затем в Харбин…». [Охотников И.А. История промышленного освоения Муйского района//Муйская новь. 1993. 24 февраля] Есть и другая, интернетверсия: золотопромышленник не мог вывезти за один раз тонну драгметалла, поэтому спрятал его в тайге.
На исходе 1933 года, известный в торговопромышленных и общественных кругах г.Харбина и всего Дальнего Востока Яков Давидович Фризер добровольно ушел из жизни. Местная пресса отмечала: «материальное положение Я.Д. Фризера, все годы считавшегося представителем крупной буржуазии, значительно пошатнулось в последнее время вследствие целого ряда неудачных коммерческих операций. Приблизительно за месяц до рокового конца Я.Д. Фризер очень невыгодно для себя продал свой трехэтажный дом. С этого времени происходит заметная перемена в настроении Я.Д. Фризера… Замкнутость характера и отсутствие близких друзей, с которыми Я.Д. пожелал бы поделиться и которые могли бы повлиять на него своим ободряющим словом еще более усиливали угнетенное состояние его духа в последнее время. [http://novomeysky.genealogia.ru/mose/stat/frizer.htm.]
Купец первой гильдии, сын ссыльного поселенца, Яков Давидович Фризер достиг ошеломляющих результатов во многих областях исключительно благодаря своему самообразованию и неиссякаемой тяге к знаниям. Созидатель, экспериментатор, он вдохнул новую жизнь в суровую глушь Муйской долины и остался здесь легендой. Актуальными остаются его размышления о золотодобыче: «… облегчить доступ в золотопромышленные районы всем желающим принять участие в разработке и добыче золота, путем личной работы, или путем вклада капитала…» [Фризер Я.Д. Железнодорожные варианты от сибирской магистрали в ленский бассейн. ЛенаАмурская железная дорога. Грунтовые дороги. Иркутск. 1911 С.40.] «Баргузинский округ таит в своих недрах богатейший запас золота. Но чтобы воспользоваться этим золотом, надо открыть и добыть его а для этого требуются незаурядная предприимчивость, руководимый опытом и знанием местных условий упорный труд и затрата крупных денежных средств». [Фризер Я.Д. Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды. Москва. 1901. С.108]
Заслуженный геолог Республики Бурятия Виктор Федорович Жерлов в 2011 году, не имея интернетдоступа к работам Я.Д.Фризера «Золотопромышленность Баргузинского округа и ее нужды» и «Статистикоэкономический очерк Королонских золотых промыслов», перепечатал оба очерка с копированных книг, от себя добавив такие слова: «Из всех имеющихся исторических достоверных материалов необходимо отдать должное Якову Давыдовичу Фризеру. Да, это был истинный патриот земли Российской. Очень жаль, что так бездумно на протяжении сотни лет лучшие специалисты были вынуждены оставить эти края. Таким, как Яков Давыдович, нужно ставить памятники!». И с этим нельзя не согласиться.
Для нынешнего поколения поселенцев Муйской долины Я.Д. Фризер интересен прежде всего как человек, который не только увидел перспективу развития МуйскоПарамского района, но и принял непосредственное участие в создании и обустройстве поселков Каралон, УстьПарамск, Муя, Баргалино.
